История, причины, ориентация.
23 августа 1973 года швед Ян Эрик Ульссон захватил в банке четырех заложников - в самом центре Стокгольма. Он потребовал доставить из тюрьмы своего подельника, принести ему оружие, деньги, бронежилеты и дать скоростную машину. Первые симптомы изученного позднее "синдрома заложника" проявились почти сразу. Одна из захваченных женщин стала упрашивать полицию не штурмовать банк и сказала, что она доверяет террористам, обещавшим не трогать своих пленников.
Hа второй день террорист позвонил премьер-министру Улофу Пальме, угрожая убить всех заложников, если его требования останутся не выполненными. Следующий звонок премьеру был уже от заложницы, которая стала ругать Пальме за медлительность и требовала выпустить преступников и заложников. Еще накануне многие находящиеся в захваченном здании звонили и говорили, что террористов можно и нужно понять.
После освобождения, заложницы устроили скандал, не желая расставаться и умоляя не делать больно их новым "друзьям". Они заявляли, что намного больше все это время боялись штурма полиции. При этом многие освобожденные расхваливали террористов. Так, один канадский бизнесмен в интервью назвал главаря бандитов, вежливым, образованным человеком. Более того, после освобождения они стали собирать деньги на адвокатов для своих захватчиков.
"Стокгольмским синдромом" называют необъяснимую симпатию заложника к террористу, для которой, кажется, нет никаких оснований. Когда заложники выступают на стороне бандитов. По мнению психологов, жертвы террористов из-за страха перед ними начинают действовать как бы заодно со своими мучителями, определяют как линию на полное подчинение захватчику и стремление всячески содействовать ему, при отсутствии возможности освободиться собственными силами. Сначала это делают для спасения своей жизни в стрессовой ситуации, чтобы избежать насилия. Смирение и демонстрация смирения снижает почти любую, самую сильную, агрессивность. Затем - потому, что зарожденное синдромом отношение к человеку, от которого зависит жизнь, полностью охватывает заложника, и он даже начинает искренне симпатизировать своему мучителю. Проще говоря, это сильная эмоциональная привязанность к тому, кто угрожал и был готов убить, но не осуществил угроз.Для формирования "Стокгольмского синдрома" необходимо стечение определенных обстоятельств:
Человек как бы уподобляется маленькому ребенку, которого несправедливо обидели. Он ждет защиты и, не находя ее, начинает приспосабливаться к обидчику, с которым можно договориться лишь единственным безопасным для себя способом. Возникает так называемая "травматическая связь" между жертвой и насильником, которая без психологической помощи может длиться достаточно долго (что и произошло в Стокгольме).
Став заложниками, люди меняются. Сначала почти у всех возникает шок и двойственное представления о том, что же случилось. В этот момент у некоторых ставших заложниками возникает справедливое чувство протеста против совершаемого насилия, непреодолимая тяга к спасению. Такой человек кидается бежать, даже когда это бессмысленно, бросается на террориста, борется, пытается выхватить у него оружие. В подобных случаях взбунтовавшегося заложника террористы чаще всего убивают.
У других страх перед насилием и неопределенностью превращается в болезненную привязанность к захватчикам. Некоторые делают это с расчетом, почти сознательно, чтобы улучшить свое существование, уменьшить угрозу террора лично для себя и своих близких. Чем дольше заточение этих людей, тем сильнее они ощущают некую родственную близость с террористами, разделяя с ними переживания и неприязнь к спасителям. Опасность штурма при освобождении, общая для террористов и удерживаемых ими заложников, сплачивает одних с другими. При нахождении в закрытом помещении, между ними возникает эмоциональная связь, так как объединенные общим ощущением страха и ужаса (каждый по своим причинам) и, не имея выбора, они начинают идентифицировать себя с захватчиками и в поисках поддержки проникаются их ценностями.
Чем дольше, сильнее, трагичнее давление экстремальных обстоятельств, чем глубже психическое изнурение заложников, тем больше их становятся такими, не находящими ни в чем и ни в ком поддержки, ищущими спасения в себе, находящими только душевное мучение, отнимая у себя последнюю волю к сопротивлению. Они морально подавлены. Их страдание заглушает все прочие чувства, мешает общению. У таких заложников монотонность тягостного переживания страха и беспомощности может сопровождаться нетипичными проявлениями.
Норд-ост: многие люди, находящиеся в захваченном здании, звонили и говорили, что террористов можно и нужно понять, а также просили президента Путина прекратить войну в Чечне и вывести оттуда федеральные войска, сделав это ради спасения их жизней. Даже когда расстреливали кого-то из заложников, психологический рефлекс самосохранения доминировал над остальными. Люди, оказавшиеся в живых, при стрессе, как правило, отворачиваются от обреченных. Как заявила одна из заложниц Норд-оста: если террористы убьют несколько заложников, все равно надо выполнять их требования, так как у них в Чечне идет война, а власти России должны осознавать, что это их вина. Некоторые говорят о том, что террористы очень корректны, не только не избивают заложников, но даже не кричит на них, дают детям воду и шоколад. Эти заложники и после освобождения сочувствуют захватчикам, защищают и оправдывают.
В разгар трагедии заложникам наиболее полезны те из их числа, кто несгибаем перед трудностями, проявляет осторожность и разумную смелость. Стрессовое давление укрепляет стойкость этих людей. Они морально поддерживают находящихся рядом людей и помогают пережить заточение.
При данных различиях все заложники несчастны под психологическим прессом ужаса смерти, униженности, беспомощности и полной неопределенности дальнейшей судьбы. Многие из них после освобождения нуждаются в психологической помощи, а иногда и в лечении душевных расстройств. Отдаленные последствия психологической травмы удается максимально снизить, если люди получат возможность беспрепятственно обратиться к специалистам: анонимно по телефону постоянно работающей "горячей линии" или